Две загадочные российские монеты

В.В. Уздеников "Монеты России XVIII  - начала XX  века. Очерки по нумизматике", 2004 г.

Пробные серебряные рубль и полтина с портретом императора Николая I, датированные 1845 годом и известные среди нумизматов как "рейхелевские", стоят в ряду наиболее редких монет России. В Корпусе русских монет великого князя Георгия Михайловича описание пробного рубля 1845 года содержит следующую краткую справку: "...Рейхель его проектировал и, кажется, даже сам резал" (то есть резал штемпели для его чеканки. - В. У). Там же приведена запись из каталога Я. Рейхеля (на немецком языке), относящаяся к этой монете: "Рубль, отчеканенный в качестве пробы на станке, изобретенном Дро, в разъемном кольце, с выпуклым гуртом (то есть с выпуклой гуртовой надписью. - В. У), не получивший, однако, одобрения". Никаких других сведений о "рейхелевских" рубле и полтине пока не обнаружено, а между тем остаются невыясненными как причина их появления, так и некоторые особенности их внешнего оформления.

Пробный "рейхелевский" рубль 1827 года, с портретом Николая 1.

Действительно, почему эти монеты не имеют обозначения номинала, хотя по пробе серебра, лигатурной массе и габаритным размерам они точно соответствуют рублю и полтине массового выпуска 1845 года? Почему гуртовая надпись на них выполнена выпуклым шрифтом, от которого полностью отказались еще в 1807 году? Как случилось, что в гуртовой надписи на полтине указан вес рубля, вдвое превышающий ее фактический вес? Почему эти серебряные монеты, отчеканенные в 1845 году, несут на себе разновидность государственного герба, помещавшуюся только на медных монетах 1849-1858 годов? На все эти и некоторые другие вопросы в лучшем случае пока можно ответить лишь предположительно, что мы и попытаемся сделать.

Начнем с того, что обозначенная на "рейхелевских" рубле и полтине дата соответствует двадцатой годовщине царствования императора Николая I. Как известно, к десятилетию его царствования был, несомненно, приурочен выпуск портретного "семейного" полуторарублевика 1835 года, так что Я. Рейхель вполне мог воспользоваться 20-летним юбилеем в качестве предлога для последней попытки осуществить свою давнишнюю мечту - добиться возобновления чеканки портретных монет, прервавшейся еще при императоре Павле I. Первая попытка, предпринятая Рейхелем в этом направлении, - "константиновский" рубль 1825 года - не была реализована вследствие отречения великого князя Константина Павловича от престола, а вторая - пробный рубль 1827 года - была по какой-то причине решительно пресечена императором Николаем I.

"Константиновский" рубль 1825 год.

Итак, по времени чеканки "рейхелевские" монеты 1845 года вполне могли быть памятными. В пользу такого предположения свидетельствуют еще два обстоятельства. Во-первых, эти монеты, как уже говорилось, не имеют обозначения номинала. Столь необычное для XIX века оформление имеет еще только одна монета этого времени - памятный рубль 1841 года, выпущенный по случаю бракосочетания наследника престола - будущего императора Александра II. Правда, такая особенность рубля 1841 года была вынужденной, поскольку на этой "медальной монете" была сохранена композиция аналогичной памятной медали, и там просто негде было разместить слово "РУБЛЬ". Но ведь Рейхель проектировал монеты 1845 года заново и, следовательно, имел полную возможность разместить обозначение номинала на их реверсе. Поэтому можно предположить, что он не сделал этого преднамеренно, подражая оформлению предшествующей памятной монеты.

Во-вторых, и об этом тоже говорилось, обе "рейхелевские" монеты снабжены выпуклой гуртовой надписью. Такое оформление гурта для монет, которые должны были длительное время находиться в обращении, уже давно было признано нежелательным (ввиду быстрого стирания и частого повреждения ничем не защищенных букв и цифр), а потому в 1807 году выпуклая гуртовая надпись на российских серебряных монетах была заменена вдавленной. Возврат в 1845 году к использованию в гуртовой надписи выпуклого шрифта может быть объяснен лишь тем, что монеты с таким оформлением гурта изначально предназначались для того, чтобы их хранили как реликвии, а не использовали в качестве обычного платежного средства. К тому же необходимо отметить, что гуртовые надписи на "рейхелевских" рубле и полтине выполнены с большим изяществом, и это резко отличает их от гуртовых надписей на монетах массового выпуска, чеканившихся до 1805 года. Эти необычные надписи образованы очень четкими, небольшого размера, выпуклыми буквами и цифрами, просторно расположенными на идеально ровной цилиндрической поверхности гурта, окантованы по краям гурта точечными ободками и несомненно являются очень заметным и впечатляющим элементом художественного оформления монеты. Во всяком случае, с такими надписями не выдерживают никакого сравнения вдавленные гуртовые надписи, которые в процессе обращения монет обычно заполняются грязью.

В свете всего сказанного совершенно неразрешимой представляется загадка гуртовой надписи на "рейхелевских" полтинах. Если содержание надписи на гурте "рейхелевских" рублей полностью соответствует стандартному для рублевиков 1810-1885 годов тексту, то на "рейхелевских" полтинах вместо нормативного веса полтинной монеты (2 золотника 41 7/25 доли) указан нормативный вес рублевой монеты (4 золотника 82 14/25 доли). Как могла появиться и остаться незамеченной такая грубая ошибка на монете, которой, по всем признакам, отводилась весьма престижная роль? Конечно, можно не сомневаться, что в случае, если бы "рейхелевские" монеты были приняты к массовому выпуску, эта ошибка была бы немедленно устранена.

Оценивая художественные достоинства "рейхелевских" монет 1845 года, нельзя также не обратить внимания на исполнение Я. Рейхелем портрета (особенно на рублевой монете): это один из лучших портретов Николая I в пластике малых форм, и он, несомненно, превосходит другие портреты этого императора, помещавшиеся на монетах - работы П. Уткина, работы А. Лялина, а также выполненный самим Рейхелем портрет на пробном рубле 1827 года.

Таким образом, очень многое свидетельствует о том, что Я. Рейхель, в то время ведущий медальер Петербургского монетного двора, действительно мог спроектировать портретные рубль и полтину 1845 года как памятные монеты, приуроченные к 20-й годовщине царствования императора Николая I. Что же касается создания двух памятных монет различного номинала, посвященных одному и тому же событию, то такой опыт в России уже был: достаточно вспомнить "бородинские" рубль и полуторарублевик 1839 года.

Еще одной загадкой "рейхелевских" монет 1845 года является помещенный на их реверсе государственный герб Российской империи. Дело в том, что герб на этих монетах существенно отличается от герба, официально учрежденного в 1832 году и до 1858 года помещавшегося на всех монетах массового выпуска из золота, платины и серебра. Отличие это заключается в составе комплекта из шести территориальных гербов, размещенных на крыльях гербового орла: у серийных монет этот комплект состоит из гербов Царства Казанского, Царства Астраханского, Царства Сибирского, Царства Польского, Царства Херсонеса Таврического и Великого княжества Финляндского, а на "рейхелевских" монетах гербы трех территорий, сравнительно недавно присоединенных к России (Польши, Крыма и Финляндии), заменены гербами исконно русских земель - Великих княжеств Новгородского, Киевского и Владимирского. Фактически Рейхель воспроизвел на пробных монетах 1845 года герб, который был изображен еще на государственной печати царя Петра Алексеевича. А спустя четыре года после появления "рейхелевских" монет, в 1849 году, был начат массовый выпуск медных российских монет нового образца, снабженных государственным гербом той же разновидности, хотя и с иным рисунком гербового орла.

Аналогичный случай имел место и семнадцатью годами раньше. Герб образца 1832 года (с гербами Казани, Астрахани, Сибири, Польши, Крыма и Финляндии) впервые появился на трехрублевых платиновых монетах еще в 1828 году, то есть за четыре года до официального учреждения этого герба. Автор проектного рисунка трехрублевой монеты в дошедших до нас документах не упоминается, но ее гербовая сторона до мельчайших деталей идентична гербовой стороне платинового шестирублевика, автор проектного рисунка которого хорошо известен: согласно донесению вардейна Петербургского монетного двора от 7 октября 1829 года, им был Якоб Рейхель.

Эти два случая не оставляют сомнения в том, что Рейхель принимал непосредственное и активное участие в разработке предложений по модернизации государственного герба Российской империи, а пробные монеты 1845 года, кроме всего прочего, наглядно демонстрировали одно из таких предложений.

Как свидетельствуют документы, в 1848 году Рейхель был приглашен в качестве консультанта на обсуждение оформления медных российских монет нового образца, однако предложенная им в 1845 году новая разновидность государственного герба не была механически перенесена на эти монеты: как уже говорилось, был существенно изменен рисунок гербового орла, а щитки с территориальными гербами (на груди и на крыльях орла), имевшие у "рейхелевских" монет форму французского геральдического щита, получили форму германского щита.

В настоящее время в отделе нумизматики Государственного Исторического музея хранятся следующие предметы, имеющие отношение к "рейхелевским" монетам 1845 года:

- экземпляр "рейхелевской" полтины;

- новодельный экземпляр "рейхелевской" полтины;

- комплект штемпелей "рейхелевской" полтины.

А отдел нумизматики Государственного Эрмитажа располагает несколько иным комплектом аналогичных предметов:

- экземпляром "рейхелевского" рубля;

- экземпляром "рейхелевской" полтины;

- двумя одинаковыми двусторонними оловянными оттисками штемпелей "рейхелевской" полтины.

Обследование обоих экземпляров полтины, ее серебряного новодела, оловянных оттисков и комплекта ее штемпелей, а также фотоизображения полтины, имеющегося в Корпусе русских монет '", позволило выявить одно довольно интересное обстоятельство. Оказалось, что лицевые стороны всех обследованных полтин, новодела, оловянных оттисков и фотоизображения в Корпусе не имеют никаких видимых различий и ничем не отличаются по рисунку от штемпеля аверса из комплекта, принадлежащего Историческому музею. А вот по оборотной стороне полтинные монеты и оттиски отчетливо подразделяются на две группы.

Экземпляр полтины и оловянные оттиски из собрания Эрмитажа, несомненно, изготовлены с использованием штемпеля реверса из комплекта Исторического музея; тот же штемпель был использован и при изготовлении кустарного новодела, хранящегося в Историческом музее. Что же касается полтины Исторического музея и экземпляра, изображенного в Корпусе и принадлежавшего самому великому князю Георгию Михайловичу, то они были отчеканены с использованием другого штемпеля реверса, о чем свидетельствует целый ряд признаков, например:

- оперение крыльев гербового орла у этих двух групп монет и оттисков имеет несколько различающийся рисунок;

- крест державы расположен у них относительно нижней кромки левого крыла несколько по-иному;

- по-разному расположен конец скипетра относительно литеры "О" в слове "ЧИСТАГО" и так далее.

Поскольку два штемпеля реверса, использовавшиеся при изготовлении монет и оттисков, никаких принципиальных различий не имеют, можно уверенно считать, что второй штемпель, сохранившийся до настоящего времени, не являлся пробным, а представлял собой почти точную копию первого. Поэтому наиболее вероятно, что первоначально изготовленный, действительно пробный штемпель реверса пришел в негодность в результате чеканки подлинным комплектом штемпелей новодельных экземпляров "рейхелевской" полтины; для того, чтобы обеспечить продолжение такой чеканки, и была изготовлена копия штемпеля реверса. Полученный в результате этого "смешанный" - наполовину подлинный, а наполовину новодельный - комплект штемпелей не только каким-то образом уцелел от уничтожения в 1847 году, когда на Петербургском монетном дворе по указанию Николая I производилась ликвидация пробных и новодельных штемпелей ", но и оказался за пределами монетного двора. Возможность же спасения штемпелей от уничтожения в 1847 году подтверждается судьбой штемпелей пробного рубля 1827 года, использование которых для чеканки новоделов продолжалось даже в 1880-х годах.

Таким образом, получается, что экземпляр "рейхелевской" полтины, принадлежащий Эрмитажу, видимо, является новоделом, отчеканенным "смешанным" комплектом штемпелей с использованием еще сохранившегося подлинного печатного кольца. В то же время нет никакой гарантии того, что не является новоделом и экземпляр Исторического музея, отчеканенный подлинным комплектом штемпелей: такие новоделы, изготовленные до разрушения пробного штемпеля реверса, наверняка существуют, но отличить их от подлинных пробных монет, видимо, нет никакой возможности.

В настоящее время никаких сведений о путях поступления штемпелей "рейхелевской" полтины в Государственный Исторический музей обнаружить не удалось. Единственно возможным следом является тот факт, что в Главной инвентарной книге музея эти штемпели значатся под тем же номером, что и штемпели пробной полтины 1699 года, причем и те, и другие происходят из безномерного фонда, существовавшего в музее до 1956 года. В отношении же штемпелей 1699 года достоверно известно, что они поступили в Исторический музей из Оружейной палаты Московского Кремля.

Согласно документам, опубликованным В. В. Бартошевичем 13, в январе 1847 года был зафиксирован факт изготовления новодельного экземпляра "рейхелевского" рубля. Маловероятно, чтобы этот факт был единичным и чтобы одновременно не изготавливались новодельные полтины. При этом чеканка рубля была выполнена, конечно же, подлинными штемпелями, а гурчение произведено с использованием подлинного печатного кольца, так что отличить от подлинных новодельные "рейхелевские" рубли, как и новодельные полтины, чеканенные подлинными штемпелями, совершенно невозможно.

Последней загадкой "рейхелевских" монет остаются причины, по которым они не были приняты к массовой чеканке и существуют лишь в виде редчайших пробных образцов или новодельных экземпляров.





Другие статьи В.В. Узденникова: